Осколки чести - Страница 53

Здесь же находился верный Иллиан, а также какие-то незнакомые капитан и коммодор, которые, видимо, как раз получали инструкции. Форкосиган приветствовал ее осторожным кивком, на который она ответила столь же сдержанно. «Интересно, у меня такой же голодный взгляд, как у Эйрела? Правила этикета, за которыми мы прячемся от толпы, совершенно бессмысленны, если мы не научимся скрывать наши взгляды».

– Оно на столе секретаря, Кор… капитан Нейсмит. Идите посмотрите.

И адмирал снова повернулся к ожидающим его офицерам.

Это была простая табличка, обычное надгробие барраярского военного. Правописание, цифры и даты в полном порядке, все как надо. Форкосиган закончил свой разговор и подошел к ней.

– Все как следует?

– О да. – Корделия улыбнулась ему. – Вы смогли найти могилу?

– Да, ваш лагерь пока виден с воздуха, хотя еще один дождливый сезон – и он исчезнет.

За дверью послышался какой-то шум, который перекрыл голос охранника:

– Это вы так говорите. Почем я знаю, может, это бомбы. Нельзя, нельзя.

Другой голос отозвался:

– Он должен расписаться в получении. У меня такой приказ. И нечего выпендриваться, будто это вы нас победили.

Второй из говоривших, техник-лаборант в темно-красной форме медицинской службы Эскобара, уже входил в кабинет – входил задом, ведя за собой на тонком кабеле антигравитационную подвесную платформу, похожую на причудливый воздушный шар. На ней рядком стояли большие закрытые емкости, примерно в полметра вышиной, снабженные пультами управления и отводными трубками. Корделия сразу же поняла, в чем дело, и теперь старалась побороть тошноту. Форкосиган недоумевающе смотрел на странное явление.

Техник повернулся.

– У меня накладная, на которой должна стоять личная подпись адмирала Форкосигана. Он здесь?

Форкосиган шагнул вперед.

– Форкосиган – это я. Что это такое… э-э…

– Лаборант, – шепотом подсказала Корделия.

– Лаборант… – машинально закончил Форкосиган, хотя его досадливый взгляд говорил, что ему нужна была вовсе не такая подсказка.

Визитер кисло улыбнулся.

– Мы возвращаем их адресатам.

Форкосиган обошел платформу.

– Да, но что это?

– Все ваши ублюдки, – отчеканил эскобарец.

Видя растущее недоумение Форкосигана, Корделия объяснила:

– Это маточные репликаторы, э-э… адмирал. Они функционируют самостоятельно, имеют автономный источник энергии… Но их надо обслуживать…

– Каждую неделю, – злорадно подтвердил техник. Он протянул пачку дисков. – А вот инструкции к ним.

Лицо Форкосигана выражало неподдельный ужас.

– И что, черт побери, мне с ними делать?

– Думали, что на этот вопрос должны будут отвечать наши женщины, да? – саркастически отозвался медик. – Лично я предлагаю повесить их на шею папочкам. На каждом указан отцовский генетический код, так что нетрудно будет определить, чьи они. Распишитесь вот здесь.

Форкосиган взял бланк получателя и дважды прочитал его. Потом снова обошел вокруг платформы, пересчитывая репликаторы. Вид у него был растерянный. Наконец он остановился рядом с Корделией и пробормотал:

– Я не подозревал, что такое возможно.

– У нас ими часто пользуются по медицинским показаниям.

– Они, наверное, чудовищно сложные.

– И к тому же дорогие. Вообще я удивлена… Наверное, эскобарцы убоялись юридических сложностей – вправе ли они забирать детей вместе с матерями. А так ответственность ложится на тебя.

Эти слова вонзились в него, как пули.

– Они там все живы?

– Конечно. Видишь эти зеленые огоньки? Значит, все идет как положено. Они плавают в своей амниотической жидкости, совсем как дома.

– Двигаются?

– Наверное.

Он потер щеку, не в силах оторвать взгляда от репликаторов.

– Семнадцать. О Господи, Корделия, что мне с ними делать? Конечно, врачи… – Он повернулся к своему секретарю. – Быстро вызвать сюда главного хирурга. – Потом чуть слышно спросил Корделию: – Сколько времени эти штуки работают?

– Если нужно – все девять месяцев.

– Могу я получить расписку, адмирал? – громко спросил техник. – Меня ждут другие обязанности. – Он с любопытством посмотрел на Корделию в ее оранжевой пижаме пленной.

Форкосиган рассеянно нацарапал свое имя на пластинке бланка, оттиснул рядом большой палец и вручил накладную обратно. Взгляд его все время возвращался к емкостям. Поддавшись любопытству, Корделия тоже обошла вокруг, читая показания датчиков.

– Младшему, похоже, около семи недель. Старшему больше четырех месяцев. То есть он зачат в первые дни войны.

– Но мне-то что с ними делать? – тоскливо повторил Форкосиган. Корделия еще никогда не видела его таким растерянным.

– Что вы обычно делаете с солдатскими детьми? Наверняка подобная ситуация уже бывала – может, в меньшем масштабе.

– Обычное решение проблемы – аборт. Но в данном случае это, пожалуй, уже сделано. Столько хлопот… Они что, ожидают, что мы будем поддерживать их жизнь? Плавающие эмбриончики – дети в баночках…

– Не знаю, – вздохнула Корделия. – Бедные, всеми отверженные детеныши! А ведь – не вмешайся провидение и сержант Ботари – один из этих консервированных ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж на то пошло, моим и Ботари.

Услышав это, Форкосиган совсем позеленел. Понизив голос почти до шепота, он отчаянно воззвал:

– Но что я… что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?

– Ты просишь, чтобы я отдала приказ?

– Я никогда… Корделия, ну, пожалуйста…

Да, наверное, это настоящее потрясение: вдруг обнаружить, что ты забеременел, к тому же семнадцать раз – и в его-то возрасте… Она постаралась подавить улыбку – ведь он явно страдал – и сжалилась над его смятением.