Осколки чести - Страница 64

Корделия чуть ослабила цепочку. С остановившимся от страха взглядом Мехта выдавила:

– Нисколько!

– Все критяне – лжецы, – пробормотала Корделия. – А Билл – не дурак. – Подтащив врача к аквариуму, она сунула ее лицо в воду. Та отчаянно вырывалась, но Корделия была выше, сильнее и гораздо лучше тренирована.

Мехта начала терять сознание. Корделия вытащила ее и позволила пару раз вдохнуть.

– Не хотите пересмотреть свою оценку? – «Господи, а что, если это не подействует? Теперь они уже никогда не поверят, что я не агент».

– Ох, не надо, – еле выговорила Мехта.

– Ладно, лезьте обратно. – Корделия снова ее окунула.

Вода качалась и выплескивалась из аквариума. Корделия видела сквозь стекло лицо Мехты: странно увеличенное, болезненно-желтое, с причудливыми бликами от камешков на дне. Изо рта у нее вырывались серебряные пузырьки и всплывали вокруг лица. Вынимаем…

– Так. Сколько? Где?

– Правда, нет!

– Попейте еще.

– Вы не станете меня убивать!

– Ставьте диагноз, доктор, – прошипела Корделия. – Я нормальная женщина и притворяюсь сумасшедшей или сумасшедшая и притворяюсь нормальной? Растите жабры!

У нее сорвался голос. Она снова погрузила лицо своей жертвы в воду, заметив, что тоже затаивает дыхание. «А вдруг она права, а я ошибаюсь? Что, если я агент, но не подозреваю об этом? Как отличить подделку от оригинала? Камень ломает ножницы…»

Дрожа всем телом, она представила себе, как держит и держит голову этой женщины под водой, пока та не перестает сопротивляться, пока не потеряет сознание, и потом еще – пока не наступит гибель мозга. Сила, возможность, желание – у нее есть все. «Так вот что чувствовал Эйрел на Комарре, – подумала она. – Теперь я понимаю. Нет. Теперь я знаю».

– Сколько? Где?

– Четверо, – прохрипела Мехта. Корделия обмякла от облегчения. – Двое в вестибюле. Двое в гараже.

– Спасибо, – механически поблагодарила Корделия, но горло стиснул спазм. – Простите меня… – Она не знала, услышала ли ее посиневшая Мехта.

Бумага оборачивает камень.

Она связала женщину и сунула ей в рот кляп – так же, как проделал это Форкосиган с захваченным Готтианом, и уложила на полу, между стеной и кроватью. Быстро рассовала по карманам документы, кредитные карточки, деньги. Потом включила душ и на цыпочках подошла к двери. Ох, как нужна сейчас минута, всего одна минута, чтобы овладеть собой…

Тейлор и санитар куда-то вышли – наверное, на кухню выпить кофе. Не желая рисковать такой удачной возможностью, она не стала задерживаться – даже для того, чтобы надеть ботинки. Корделия сделала шаг в гостиную и осторожно осмотрелась.

О Боже! Тейлор стоял в дверях кухни, поднося чашку к губам. Они замерли, глядя друг на друга.

Корделия подумала, что зрачки у нее, наверное, огромные, как у какого-нибудь ночного зверька. У наблюдавшего за ней коммодора странно искривились губы. Потом он медленно поднял левую руку, отдавая ей честь. Рука была не та, но в другой он держал чашку кофе. Он отпил глоток, не сводя с нее глаз.

Корделия вытянулась по стойке «смирно», отсалютовала и тихо выскользнула из квартиры.

На мгновение ее охватил ужас: у входа оказался журналист со своим оператором, один из самых назойливых, как раз тот, которого она вчера выгнала из здания. Пьянея от волнения, она улыбнулась ему, чувствуя себя парашютистом в затяжном прыжке.

– Не раздумали брать интервью?

Он мгновенно схватил наживку и защелкал кнопками радиоаппаратуры.

– Помедленнее, помедленнее. Не здесь. За мной следят, знаете ли. – Она заговорщически понизила голос. – Правительство заметает следы. То, что мне известно, может взорвать всю администрацию. Это касается судьбы пленных. Вы могли бы… сделать себе имя.

– Тогда где же? – Он буквально лез из кожи.

– Как насчет космопорта? Там в баре тихо. Я закажу вам рюмку чего-нибудь, и мы сможем спокойно… посидеть и спланировать кампанию. – У нее в голове шел отсчет времени. Вот-вот дверь их квартиры распахнется. – Но предупреждаю вас, дело трудное. В вестибюле – два правительственных агента, и в гараже тоже. Мне надо пройти мимо них незамеченной. Если станет известно, что я с вами разговаривала, другого шанса вам уже не дадут. Никакого насилия, просто ночью вы тихо исчезаете, и разносится слух, что вас «положили на обследование». Понимаете, что я хочу сказать?

Журналист явно ничего не понял – его передача специализировалась преимущественно на «клубничке» – и, сгорая от нетерпения, повернулся к оператору:

– Джон, быстро давай сюда свой пиджак, шляпу и голокамеру.

Лучшей маскировки нельзя было и желать. Преображенная Корделия шагнула в лифт и вместе с телевизионщиками поднялась в гараж. У выхода дежурили двое в голубой форме. Она небрежно вскинула камеру на плечо, заслоняя голову, и прошла мимо них к машине журналиста.

В баре космопорта Корделия заказала напитки, сделала большой глоток, пообещала, что сию минуту вернется, – и улизнула, оставив репортера перед неоплаченными бокалами.

Следующую остановку она сделала у билетного компьютера, нажав кнопку вызова расписания. В ближайшие шесть часов ни один пассажирский корабль на Эскобар не летит. Слишком долго ждать. Они наверняка прежде всего обыщут космопорт. Мимо прошла женщина в форме работника порта. Корделия ее остановила.

– Извините, вы не поможете мне кое-что узнать о расписании частных транспортов или других частных кораблей?

Женщина нахмурилась, но в следующую секунду улыбнулась, узнавая:

– Вы – капитан Нейсмит!

Сердце на секунду замерло, потом отчаянно заколотилось. «Нет… Спокойнее…»